Как стать биографом

— Я учился на Филологическом факультете. Среди преподавателей — Юрий Орлицкий, Михаил Павловец, Илья Кукулин, Элеонора Шафранская и многие другие. Каждый месяц, если не чаще, в институтский литературный салон «На Самотёке» приходили звёзды первой величины: Захар Прилепин, Дина Рубина, Лев Рубинштейн, Дмитрий Быков и т.д. Некоторые преподаватели приводили писателей даже на пары. Трудно было в такой обстановке выбрать иной путь. Началась аспирантура. А потом случилось (не)счастье: наш маленький институт слили с другим, половину преподавателей и всех аспирантов выгнали. Из-за споров о Крыме я остался ещё и без научного руководителя. Но при этом уже успел основательно порыться в РГАЛИ и написать половину диссертации. Из того, что добыл в архиве, сделал собрание сочинений Мариенгофа, а из диссертации — его биографию.

Всё сложилось хорошо.

А критика началась с более-менее умных рефлексий. Я показал написанное Сергею Шаргунову (в том числе отрицательную рецензию на его роман «1993»). Он сказал, что публиковать статью о себе на своём сайте — некомильфо. И посоветовал обратиться в газету «Литературная Россия». Там рецензию приняли. Одновременно на «Свободной прессе» вышел материал о сборнике стихов Андрея Чемоданова. После всё как-то завертелось.

— Году в 2007 к нам в институт пришёл Захар Прилепин. Был его творческий вечер. Аншлаг. Счастливые студенты, взбудораженные преподаватели, раскупленные книги. Я сначала прочёл всего Прилепина, а потом начал смотреть, что он советует прочесть. Среди прочих был Мариенгоф.

Пошёл в магазин. А тогда (да я думаю, что и сейчас так) это было очень сложно: спрашиваешь продавца – он недоумевает, смотрит по своей базе данных, вбивает в компьютер «Марингов» и говорит, что у них нет такого автора.

Купил в итоге «Циников» в «Фаланстере». Следом «Роман без вранья». Начал искать стихи. Ходил уже целенаправленно к букинистам и по аукционным домам. Что-то урывал за копейки.

По уши влюбился в имажинизм. Решил — надо восстанавливать историческую справедливость и писать, писать, писать о Мариенгофе.

— Я не уверен, что издательство подбирает автора. Точно так же я не уверен, что и автор подбирает себе героя для исследования. Всё должно сложиться каким-то необъяснимым образом.

Год назад я побывал на телеканале «Культура». Пригласили в одну передачу поговорить о современном литературном процессе. Были ещё два первоклассных критика — Андрей Рудалёв и Алексей Колобродов. И был живой классик — Юрий Кублановский, отличный поэт, смогист, эмигрант, его книги выходили с предисловиями Бродского и Солженицына, его стихи заучиваются наизусть после первого прочтения. Это большая удача и невозможное счастье — оказаться на одной передаче с таким титаном.

И после этой встречи я решился… писать биографию Леонида Губанова. До этого ходил и сомневался. Полноценное собрание сочинений у него не вышло и вряд ли выйдет в обозримом будущем. Его архив разбросан по жёнам и любовницам. А главное есть специалист по нему — Андрей Журбин. Что тут ловить?

Но после встречи и разговоров с Кублановским я понял, что это провидение и не иначе. Надо браться за работу. Какие бы сложности ни возникали, всё решится.

И вот книга пишется. Если будет всё хорошо, в начале будущего года сдам её в «Редакцию Елены Шубиной».

— Мне нравится, что делают Захар Прилепин («Леонид Леонов: Подельник эпохи»), Сергей Шаргунов («Валентин Катаев: Погоня за вечной весной»), Максим Гуреев («Иосиф Бродский: Жить между двумя островами», «Дмитрий Пригов: Пространство для эха») Олег Лекманов, Михаил Свердлов и Илья Симановский («Венедикт Ерофеев: Посторонний»). Прилепин умеет читать между строк и находить дюжину интерпретаций. Шаргунов — я почти уверен — несостоявшийся поэт, у него чрезвычайно развитое чувство языка. Гуреев творит на грани fiction и non-fiction — и это получается очень и очень хорошо. Лекманов, Свердлов и Симановский — этакий дримтим, где у каждого есть своя роль: один — лектор топ-уровня, который на пальцах может объяснить устройство «Дублинцев» Джойса, второй — филолог, умеющий задаваться важными литературоведческими вопросами, работая с самыми обычными текстами, и третий — энтузиаст своего дела, мотор, который всегда готов предложить неожиданный ракурс.

— Я боюсь, что никакого единого профессионального сообщества нет. И вряд ли оно в ближайшее время образуется. Это касается и литературного процесса, и литературоведения, и ситуации в стране в целом.

Есть большое количество этих сообществ — и закрытых, и открытых.

Поэтому вопрос о принятии как-то сам собой отпадает.

1. Если не можешь сказать ничего нового, не берись за это дело.

2. Иди в архивы — государственные и частные; если есть возможность, общайся с людьми, которые знали объекта твоих литературоведческих штудий; следи за аукционами.

3. Читай не только книги выбранного тобой "знаменитого писателя" или книги о нём, но и материалы, которые погружают в историко-культурный контекст.

4. Проверяй и перепроверяй факты, выдвигай смелые гипотезы, разрушай мифы.

5. Не забывай отдыхать.

— Нет ничего обязательного. Бродский не окончил школу, а преподавал в американских университетах. Губанов не пошёл в институт, а был безумно начитанным человеком. Лимонов пришёл поступать на Историко-филологический факультет, на первых же экзаменах заскучал, ушёл (как советовал Горький Бабелю) в люди, прожил увлекательную жизнь и написал полсотни книг (десяток из них — гениальные, не меньше).
Вот конкретный пример уже из мира литературоведения. Есть Владимир Дроздков — главный исследователь Вадима Шершеневича. Я сейчас не вспомню, какое у него образование, но точно скажу, что в филологию пришёл по воле случая. Он сделал хорошую карьеру в военной сфере. Вышел в отставку. Ходил по букинистам. Всю жизнь увлекался поэзией, и поэтому выискивал на прилавках что-то этакое из Серебряного века, какие-нибудь уники. Ему попался сборник "Лошадь как лошадь" Шершеневича — и человек пропал. Он начал скупать книги, вышел на посредников, которые продавали архив поэта (сейчас у Владимира Александровича дома самый настоящий музей Шершеневича!), пришёл в ИМЛИ (Институт мировой литературы), где была есенинская группа, и начал усердно работать. Он не написал биографию, но сделал книгу "Dum spiro spero", где через строгие литературоведческие статьи и архивные выкладка показано практически вся жизнь Шершеневича.